Вот уже третий день, как со стороны Великого моря, через всю долину медленно проползал густой туман. Тракт почти опустел, и лишь иногда перекличкой отзвуков и дразнящего эха редкие звуки доносились до Дун Морогского аббатства. За последний год этот край стал вообще диким, еще прошлой осенью к порту Менетила со стороны великого города гномов нескончаемой чредой шли войска под синими знаменами Альянса, шли туда откуда мало кто возвращался в живых, туда где смерть в бою означала почет, а победители становились живой легендой.
Карнея не раз звали с собой, предлагая и золото, в котором он не видел смысла, и славу в которой он не нуждался, и приключения, которых он не искал. Почти всегда его спрашивали как можно с его способностью и талантом оставаться посреди аббатства, и сутки на пролет проводить в молитвах и переписывании древних манускриптов. Как позволительно имея быстрые ноги, крепкие руки и зоркий глаз ходить с сумой по горам собирая какие-то редкие травы? Разве никто из его родных или друзей не погиб во время Войны? Неужели он забыл как на его глазах был стерт в прах Даларан, великий город мудрецов? Похоже, что забыл. Или принял решение забыть. Звон хвалебного колокола, а не набата, отбивает он на закате. И не смертоносный яд он варит в своих котлах, а целебные зелья. Он зажигает каждую ночь сотню свечей, а не фитиль динамита под стенами цитаделей. Не солдат он учит, тому что повидал когда-то в трехлетней войне против Орды, а сопливых мальчишек наставляет на путь истинный, и учит с ними молитвы на тех языках, которые давным-давно уже перестали звучать с уст простолюдинов.
Может оно и к лучшему, что их тракт змейкой тянущийся через Ветленд опустел, и все меньше спутников заглядывает в аббатство, и некому больше бередить его душу, лишая покоя, а порой и сна. Пусть будет лишь шепот ветра, приглушены шорох прибоя, и заунывный вой гнулов разбивших свой лагерь где-то среди топей.
- Учитель, - очень тихо, словно боясь вспугнуть уснувшего над библиотекой ангела, позвал Карнея один из его учеников. – Ведь вы учились у эльфов ведь так?
- Да, Аниил, у тебя какой-то вопрос? – голос священника был глубокий и мягкий, но при этом он эхом отражался от стен, набирая силу и странную теплоту, и каждый из десяти мальчишек сидящий в разных краях читальни, почувствовал будто говорят рядом с ним, и обращаются именно к нему, хотя учитель, все так же стоял у огромного окна, всматриваясь в тракт, долину, туман, бесконечное море, или же вовсе куда-то за горизонт.
- Учитель, простите, но мне кажется, я забыл перевод слова «эшоломос», я знаю что это… - мальчишка запнулся, так как учитель обернулся и внимательно посмотрел на него. – Это вроде как на древне-эльфийском, но я никак не могу вспомнить, что оно означает.
Десять пар глаз, мальчишки разного возраста, попавшие сюда по той или иной причине, и решившие стать священниками, внимательно, и в чем-то обеспокоено смотрели на своего учителя. Неужели так ясно отразилась боль на его лице?
Аниила, принесли в аббатство гномы, совсем грудным ребенком, сказали, что нашли сброшенную в обрыв кибитку бродячих торговцев недалеко от перевала, отец и мать были уже мертвы, а вот малыш уцелел. Правда зима на перевале не проявляет милости ни к женщинам, ни к детям, и если бы гномы нашли мальчика несколькими часами позже, то даже способности Карнея мало, чем смогли бы помочь. Малыш рос, и привязанность к своему наставнику росла вместе с ним. Аниил пытался быть первым во всем, старался учить даже то, что многие считали не важным, но и Карней при всей всем желании относиться ко всем ученикам на равных, не мог не выделять в глубине своего сердца этого славного мальчишку.
- Все верно. Ты не знаешь этого слова, так как мы его не изучали…
- Но я даже проверил по словарю Лунного колодца, но и там этого слова не смог найти.
- Этого слова там быть и не должно, - осторожно, чтобы не обидеть ученика объяснял жрец, - Эльфы - древний и мудрый народ, и как вы знаете, являются служителями Света, и слово «эшоломос» не имеет места среди их расы, но было придумано и использовано по отношению к людям.
Ребята непонимающе смотрели на Карнея, а тот впервые не мог найти правильных слов.
- И что оно означает?
- Не думаю, что я смогу подобрать точный перевод этому слову… - отступать было некуда, внимательные взгляды буквально выдавливали из него то, о чем он так не хотел бы говорить. – если говорить дословно это «шаг в тень», но вот смысл этого слова намного глубже. Внутри каждого человека горит лампада жизни зажженная Творцом, и чем больше человек работает над собой, тем ярче горит его свет, и тем меньше места остается для мрака в его сердце. Но если человек дает место своим порокам и гневу, мрак внутри него начинает оживать и заполняет человека на столько, что он перестает контролировать себя, и им начинает управлять его темная сторона.
В библиотеке повисла тишина, на столько давящая, что росчерки перьев по пергаментам, казалось резали сердце Карнея. Ученики пытались осмыслить сказанное, или хотя бы записать максимально точно, чтобы в последствии поразмыслить над этими словами.
- Учитель… А почему здесь сказано, что потерян для мира Света «эшоломос». Разве человек не может разжечь свою лампаду опять? Разве самый маленький Свет не в силах прогнать самую великую Тьму? Вы же сами говорили, что это возможно?
- Возможно, простому человеку возможно. Вот только «эшоломос» это священник, который осознано отверг Свет и пошел на встречу своим теням. Совершив такое человек меняется раз и навсегда, Тьма приятней Света, и священник вошедший в тень не сможет вернуться от туда.
- Я бы никогда не шагнул в тень! – обижено и даже немного с разочарованием ответил Аниил. – Ведь это означало бы что я бы оказался по другую сторону от вас учитель, а я никогда не хотел бы расставаться с Вами или Творцом, ни в этой ни в другой жизни.
- Да будет так… И я очень надеюсь…
Карней не успел договорить, как с улицы стал доноситься приближающийся стук копыт. Нет, это не была дробь мчащегося к гавани из города гномов посланца, это и не был монотонные шаги уставшей кобылы торговца, и даже не гулкий галоп ездового барана стормпайков.
- Паладин… - едва не теряя сознания от восторга, шепотом срывающимся на крик прозвенел один из мальчишек сидящий у окна выходившего во дворик аббатства.
Да, это слово точно хранит в себе какую-то магию, еще мгновенье назад, сосредоточенные и серьезные ученики пытались проникнуть в суть древнего эльфийского слова, а теперь друг друга отпихивают толкаясь у окошка, чтобы внимательней рассмотреть настоящего и живого воина Света и Святости.
- Ты уверен?
- Да честное слово, так только единорог паладина может скакать.
- Это гном! Вот это да, а я и не знал, что гномы бывают паладинами.
- Все бывают, даже гномики.
- Враки, гномики паладинами не бывают, у них пальцев на руках только четыре, они молот не удержат.
- А вот и удержат! Я воина гномика видел, так у него такой топор был…
- Ого! Вот это у него меч! – восторженно выдохнул кто-то из ребят.
- Это Армагеддон, - деловито заявил Аниил.
- Не-е-е-а, Армагеддон в трех местах перетянут, а этот только в двух.
- Смотрите! Смотрите! У него наплечники святятся!
- Сам ты светишься, это солнце так отражается…
- Кхм–кхм, - стараясь подавить улыбку тихо откашлялся учитель, и мальчишки вновь оказались на своих местах. – Я полагаю, что на сегодня мы наши занятия окончим, зато завтра я у каждого проверю переводы над которыми вы работали всю прошлую неделю.
Мальчишки все одинаково подстриженные и в одинаковых хитонах подхватились бежать.
- И еще… Я вас очень прошу, не докучайте нашему гостю.
Кто-то реплику не услышал, а те кто и услышал скорей всего забудут уже к тому моменту когда выбегут во двор. Карней был рад такому повороту событий, еще он надеялся, что ребята забудут то, о чем они говорили перед этим. Не стоит забивать головы тем, что вряд ли их коснется. Он будет молиться о том, чтобы им никогда не пришлось делать этого ужасного выбора.
Собрав разбросанные свитки, и расставив книги по местам, Карней и сам направился к выходу, озадаченный приездом старого друга, который на сколько он знает восседает с другими военачальниками Альянса где-то в Айронфордже, пьет эль из пузатых кубков, и решает вопросы о том как бы восстановить земли Дун Морогха после затяжных боев, да утешает гномиков желающих вернуть себе подземный Гномериган. Что ж могло вытащить старого боевого друга из теплых недр цитадели, и привело в маленькое аббатство укрывшееся среди скал над проходящим трактом. Что бы там ни было, но вот серое предчувствие одолевало даже радость встречи.